Иерей Роман Павлов

Не кажется ли Вам, что Вы находитесь в плену той давным-давно поглотившей мир иллюзии, что мы вообще способны что-либо знать о мире, который нас окружает? Все наши попытки исследовать его начиная от физики, естественных наук и заканчивая гораздо более тонкими дисциплинами (скажем, психология или философия), суть не более, чем беспомощная попытка познания бесконечно сложного, бесконечно могущественного и бесконечно непознаваемого Божиего творения нашим немощным, падшим, греховным и весьма ограниченным разумом. По-большому счету наши опыты и эксперименты заключаются только в одном: "работает" или не "работает", то что мы насочиняли об этом мире. Мы видим только вход и выход, но подлинных процессов мы не знаем, нам этого не дано. Было бы дано, если бы не грехопадение. Было бы дано, если бы мы заслуживали то, для чего сотворил нас Господь. К сожалению мы изгнаны из Рая, мы смертны, наше познание ограничено лишь нашим чувственным восприятием и способностью его анализировать. Для подлинного познания, это больше чем недостаточно. Мы неспособны проникать в сущность вещей. Мы неспособны видеть мир таковым, какой он есть. Мы видим его только таковым, каков он для нас. Как он нам дан. Поэтому, не верна не методология науки - недостоверна сама по себе наука, как и все то, что познает человек посредством чувств и анализа, посредством любых приборов, которые являются лишь только продолжением чувств, посредством любых выводов, которые являются лишь только плодом нашего падшего ума. Наш удел - это созерцание лишь только теней, которые отбрасывает подлинный мир на наше восприятие и на наше сознание. Поэтому, когда Вы говорите, скажем, об эволюционной биологии, то она верна лишь только на уровне Вашего восприятия и на уровне воспроизводимого восприятия каждого отдельного человека. Это формирует нашу общую модель мышления, которая дает нам возможность анализировать те объекты, которые мы называем живыми, извлекать из них выгоду и пользу. Например мы можем иметь на входе животных с некоторыми признаками. И знать, что если мы будем скрещивать их в определенном отношении, то мы получим на выходе усиление или ослабление определенного признака. Но, по большому счету, мы ничего не знаем о сущности этого живого существа, равно как и о сущности того, что есть жизнь вообще. И чем живая материя отличается от неживой. Мы сами придумали признаки жизни и сами сформулировали, что такое живая, а что такое неживая материя. Но, в конце-концов, о подлинной сущности материи и о подлинной сущности жизни мы не знаем ровным образом ничего, поскольку мы рассматриваем все, как некую совокупность признаков, которые не составляют и миллиардной доли от сущности рассматриваемого. На самом же деле не составляющей никакой доли, поскольку все рассматриваемые нами признаки являются явлениями, но никогда не являются сущностью. В этом и есть ошибка всех тех, кто пытается "примирить" науку и религию, оставляя за наукой некое, особое достоинство. По большому счету, наука, это такая же практическая деятельность человека, как разжигание костра или охота на медведя. Перед этими видами деятельности у нее очень мало преимуществ. Потому что отличие между ними лишь количественное. Но используют они один и тот же инструментарий: наше чувственное восприятие потенцированное нашими аналитическими способностями. Принципиальной разницы между ними нет.

Религия основана на принципиально другом подходе. Задача религии, представить в виде чувственных символов и аналитических описаний, то, что воспринимается на уровне самой сущности. Т.е., то, что открывает человеку Бог. Совершенно иными путями, нежели, т.н. "материальное познания". Открывает человеку подлинный взгляд на мир и подлинный взгляд на вещи. И только в той степени, в которой человек это может вместить. Попытка совместить между собой эти два способа познания приводит к пагубной шизофрении, которая одолевает тех, кто либо пытается натянуть семь дней творения на современные представления о геологии. Либо напротив утрамбовать современные представления о геологии в семь дней творения. И то и другое выглядит наивно и смешно. Как если бы кто-либо пытался бы использовать сердце лошади в качестве карбюратора для "Мерседеса" (или наоборот).